понедельник, 20 января 2014
С днем рождения, Рю. Кажется, тебе 50.
среда, 20 ноября 2013
Лолиту нужно прочитать хотя бы два раза. Лет в 16, когда ты уже не Лолли, но еще помнишь каково ей быть. И ближе к 30. Когда ты еще не Гумберт Гумберт, но уже запрещаешь себя связываться с несовершеннолетними.
Осмысливаю взросление человека. Интересно, какой возраст переломный? После чего взросление вдруг становится старением? Это год, месяц, роковой вздох?
У меня, вот, уже притаилась седина. И не у меня одной в этом возрасте.
З.Ы. Видеть Арсения и Евгения в одной передаче - приятно. Но уже ностальгия.
Осмысливаю взросление человека. Интересно, какой возраст переломный? После чего взросление вдруг становится старением? Это год, месяц, роковой вздох?
У меня, вот, уже притаилась седина. И не у меня одной в этом возрасте.
З.Ы. Видеть Арсения и Евгения в одной передаче - приятно. Но уже ностальгия.
понедельник, 18 ноября 2013
Почему других я отпускаю, а тебя не могу? Просто, с другими были отношения, а с тобой любовь. Если отпущу - перестану в нее верить. А это проблема.
Пыталась на себя примерить теории Жана, идеи полиамурии, бытовой коммунизм. Все бестолку. Я старомодна.
Хрено быть однолюбом, который потерял объект любви. Любовь-то осталась при нем, но как нечто постыдное, ибо скрываемое. За эту любовь будут порицать. Фигня.
Я никогда не верила, что можно разлюбить. Никогда не пробовала это делать. И не хочу. Но осознавать, что уже все было и больше ничего не будет - скверно. Хоть в петлю лезь. А низя.
Все в твоих руках и блаблабла. Ничего не в моих руках. Ни че го. Я - влюбленная дурочка со стажем. Я мучаю самого родного человека своими душевными порывами и эмоциональной привязанностью. Врагу такого не пожелаю.
А знаете в чем беда? В том, что если я признаю что все закончено - мир рухнет. Нет, не весь Мир. Но его часть внутри меня.
Парадокс: я верю в любовь и люблю, но больше в Любовь не верю. В ту, которая взаимовечная. Хотя ее и исповедую.
А еще мне интересно, пойду ли я на банальное блядство, когда совсем отчаюсь без тебя? Или я соглашусь на банальные пресные отношения? Может меня все так растопчет, что я выйду замуж и рожу? Или я предпочту тотальный недоеб по жизни?
Это все не любовь. Потому, что я тебя люблю.
Я не любила других, разве не понимаешь? Я их хотела. Строила отношения, заводила семьи, разрубала одиночество. А любила я тебя.
Переслушала вот нашу песню. Все же наша карма. Сто тысяч лет. Расстояния. Грусть. Любовь. Погибаю.
Эх. Это ужасная рефлектирующая запись. А стертых строк еще больше. Их озвучить пока не могу.
И вообще.
Я - однолюб. К сожалению, не одноеб. Это разные вещи. Но я жалею, что были те, кто не ты. А если ты больше не будешь, то лучше бы вообще никого не было. Сегодня вечером я верю в ад для прелюбодеев и в костры за секс до брака. Видимо это все прогулки по церквям.
Но я все опять не так сказала!!!
Я сегодня не смогла поставить свечку у одной иконы. Петр и Феврония - покровители любви и брака. Меня заколотило, как хотелось помолиться им. И я молилась. И ощущала собственную испорченность и порочность. А почему? На каком основании? Сердце тахикардило, а я задумалась. Это если я откажусь от тебя... Да, тогда будет грех. А сейчас - крест. В конце-то концов, это глупо, но мне хотелось что бы ты был единственным. А ты был просто перым. Жаль.
Но! Ты единственный кого я люблю. Так что я тебя не обманывала. Кроме тебя у меня не было любовников. Если это от слово любовь. Были сожители.
Вот. Так что я тебя не обманывала. Просто любила.
Пыталась на себя примерить теории Жана, идеи полиамурии, бытовой коммунизм. Все бестолку. Я старомодна.
Хрено быть однолюбом, который потерял объект любви. Любовь-то осталась при нем, но как нечто постыдное, ибо скрываемое. За эту любовь будут порицать. Фигня.
Я никогда не верила, что можно разлюбить. Никогда не пробовала это делать. И не хочу. Но осознавать, что уже все было и больше ничего не будет - скверно. Хоть в петлю лезь. А низя.
Все в твоих руках и блаблабла. Ничего не в моих руках. Ни че го. Я - влюбленная дурочка со стажем. Я мучаю самого родного человека своими душевными порывами и эмоциональной привязанностью. Врагу такого не пожелаю.
А знаете в чем беда? В том, что если я признаю что все закончено - мир рухнет. Нет, не весь Мир. Но его часть внутри меня.
Парадокс: я верю в любовь и люблю, но больше в Любовь не верю. В ту, которая взаимовечная. Хотя ее и исповедую.
А еще мне интересно, пойду ли я на банальное блядство, когда совсем отчаюсь без тебя? Или я соглашусь на банальные пресные отношения? Может меня все так растопчет, что я выйду замуж и рожу? Или я предпочту тотальный недоеб по жизни?
Это все не любовь. Потому, что я тебя люблю.
Я не любила других, разве не понимаешь? Я их хотела. Строила отношения, заводила семьи, разрубала одиночество. А любила я тебя.
Переслушала вот нашу песню. Все же наша карма. Сто тысяч лет. Расстояния. Грусть. Любовь. Погибаю.
Эх. Это ужасная рефлектирующая запись. А стертых строк еще больше. Их озвучить пока не могу.
И вообще.
Я - однолюб. К сожалению, не одноеб. Это разные вещи. Но я жалею, что были те, кто не ты. А если ты больше не будешь, то лучше бы вообще никого не было. Сегодня вечером я верю в ад для прелюбодеев и в костры за секс до брака. Видимо это все прогулки по церквям.
Но я все опять не так сказала!!!
Я сегодня не смогла поставить свечку у одной иконы. Петр и Феврония - покровители любви и брака. Меня заколотило, как хотелось помолиться им. И я молилась. И ощущала собственную испорченность и порочность. А почему? На каком основании? Сердце тахикардило, а я задумалась. Это если я откажусь от тебя... Да, тогда будет грех. А сейчас - крест. В конце-то концов, это глупо, но мне хотелось что бы ты был единственным. А ты был просто перым. Жаль.
Но! Ты единственный кого я люблю. Так что я тебя не обманывала. Кроме тебя у меня не было любовников. Если это от слово любовь. Были сожители.
Вот. Так что я тебя не обманывала. Просто любила.
четверг, 23 мая 2013
- Вот если бы ты действительно хотел, что бы я приехала в твою Японию, ужа давно бы посодействовал в создании моего загран паспорта. - смотрю на дракона с укоризной и пытаюсь курить не уронив при этом зонт.
- Буд-то это я сплю до 11ти.
- Пф. Ну можно было бы мне местечко в очереди выделить...
- И подвинуть сорок человек? Лучше ты перестань так много спать. Мне кажется, что ты просто не хочешь приезжать. - дракон вздыхает и ловит меня за локоть, не давая перебежать на красный.
- Почему же? Хочу. Просто ехать с папой... И не курить. Я не буду предоставлена себе и тебе, кстати.
- Кто знает. Просто ты боишься, что я захочу что бы ты осталась. Вот и не оформляешь документы, находя тысячи причин.
- Невыспавшееся лицо - веская причина. Мне потом с этим паспортом 10 лет жить. - зажегся зеленый. Мы перешли дорогу и я задумалась. - Может хоть кофе попьем? Я, правда его сегодня уже несколько раз пила. Но, что еще делать? Попишу к тому же. Что скажешь?
- Загляни в музыкальную школу. Навести, у них сегодня концерт. - Мы как раз проходили мою музыкалку и Рю кивнул в сторону окна. Я посмотрела на часы в телефоне.
- Уже закончился. Жаль, я раньше не сообразила. А с чего ты взял, что концерт был сегодня?
- Иди и проверь.
- А я без цветов. Может конфеты купить? Я же в гости иду... - уже в дверях задумалась я.
- Не стоит. Твоя преподаватель вот-вот соберется уходить. К тому же тебя ждет сюрприз. - Рю открыл передо мной дверь и выпустил выбегающих школьников,
- Ну хорошо. А что за сюрприз? - я спускалась по знакомым ступенькам. Кажется они стали меньше. Впрочем, это я выросла.
- Увидишь.
Моя учительница действительно уже собиралась уходить. Она была безумно рада меня увидеть. И подарила букет роз, нежных ярко-розовых. Вернее даже не подарила, а отдала. Оценив охапку своих цветов и поняв, что она из не донесет. Это тебе. И мне в руки сунули розы. Как странно, она не могла знать, что именно этот цвет сейчас от чего-то мне нравится. На улице шел дождь, в Москве штормовое предупреждение. А в моих руках цветы и сереневый зонт. Рядом идет задумчивый молчаливый дракон. Кофе мы пить не пошли - цветы нужно поставить в вазу с водой. А не мочить под дождем. Который опять пахнет Токио.
- Буд-то это я сплю до 11ти.
- Пф. Ну можно было бы мне местечко в очереди выделить...
- И подвинуть сорок человек? Лучше ты перестань так много спать. Мне кажется, что ты просто не хочешь приезжать. - дракон вздыхает и ловит меня за локоть, не давая перебежать на красный.
- Почему же? Хочу. Просто ехать с папой... И не курить. Я не буду предоставлена себе и тебе, кстати.
- Кто знает. Просто ты боишься, что я захочу что бы ты осталась. Вот и не оформляешь документы, находя тысячи причин.
- Невыспавшееся лицо - веская причина. Мне потом с этим паспортом 10 лет жить. - зажегся зеленый. Мы перешли дорогу и я задумалась. - Может хоть кофе попьем? Я, правда его сегодня уже несколько раз пила. Но, что еще делать? Попишу к тому же. Что скажешь?
- Загляни в музыкальную школу. Навести, у них сегодня концерт. - Мы как раз проходили мою музыкалку и Рю кивнул в сторону окна. Я посмотрела на часы в телефоне.
- Уже закончился. Жаль, я раньше не сообразила. А с чего ты взял, что концерт был сегодня?
- Иди и проверь.
- А я без цветов. Может конфеты купить? Я же в гости иду... - уже в дверях задумалась я.
- Не стоит. Твоя преподаватель вот-вот соберется уходить. К тому же тебя ждет сюрприз. - Рю открыл передо мной дверь и выпустил выбегающих школьников,
- Ну хорошо. А что за сюрприз? - я спускалась по знакомым ступенькам. Кажется они стали меньше. Впрочем, это я выросла.
- Увидишь.
Моя учительница действительно уже собиралась уходить. Она была безумно рада меня увидеть. И подарила букет роз, нежных ярко-розовых. Вернее даже не подарила, а отдала. Оценив охапку своих цветов и поняв, что она из не донесет. Это тебе. И мне в руки сунули розы. Как странно, она не могла знать, что именно этот цвет сейчас от чего-то мне нравится. На улице шел дождь, в Москве штормовое предупреждение. А в моих руках цветы и сереневый зонт. Рядом идет задумчивый молчаливый дракон. Кофе мы пить не пошли - цветы нужно поставить в вазу с водой. А не мочить под дождем. Который опять пахнет Токио.
четверг, 09 мая 2013
Внезапно я поняла, что не признаюсь списку контактов в моем возвращении в Москву. Мне не интересно их видеть и я прячусь. Симптом тревожный.
понедельник, 06 мая 2013
11:48
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Отчаянный приступ ностальгии и что-то похожее на гастрит от кулича. И то, и другое закуриваю и заливаю кофе. Становится лучше, но кофе отобрал последнюю возможность доспать в любимой питерской кровати, которая тоже провоцирует ностальгию. Сегодня вечером я в который раз покидаю дом, что бы ехать домой. Парадоксалино и тяжело. Тяжело и правильно. Мне не привыкать жить на два города. Так было всегда. Но отсутствие четких представлений о том, когда же я вернусь чертовски узнаваемы. Шесть лет назад мы с Джозефом уже не знали что будет дальше. Теперь у меня невыносимое дежавю. Наверное поэтому утром, когда он собирался на работу, я так пристально, почти не мигая, смотрел на него, пытаясь максимально четко запомнить его таким, какой он сейчас.
Закрываю глаза и вижу его. Таким, как он был тогда. Сколько же прошло лет? 18 лет прошло. А тогда мне было 19. В следоющем году будет пол жизни, как я его знаю. Хотя, я уже знаю его больше половины. Но нездешний мир с его 16тью оставлю пока вне этих подсчетов. Остановился на том, что прошло 18 лет.
Я недавно понял, что почти все нужно вспоминать заново. Не с нуля, но старательно пересматривая и перепроверяя. Много что запуталось и смешалось. Воспоминания воспоминаний мешают видеть все четко и так как оно было на самом деле. Впрочем... Лондон, 19 лет, роза.
Закрываю глаза и вижу его. Таким, как он был тогда. Сколько же прошло лет? 18 лет прошло. А тогда мне было 19. В следоющем году будет пол жизни, как я его знаю. Хотя, я уже знаю его больше половины. Но нездешний мир с его 16тью оставлю пока вне этих подсчетов. Остановился на том, что прошло 18 лет.
Я недавно понял, что почти все нужно вспоминать заново. Не с нуля, но старательно пересматривая и перепроверяя. Много что запуталось и смешалось. Воспоминания воспоминаний мешают видеть все четко и так как оно было на самом деле. Впрочем... Лондон, 19 лет, роза.
Есть такой мальчик Дэни (катигорически правильно писать с одной н). У этого мальчика есть свой дневник, но он прячется от читателей и не хочет туда писать. Новый создавать ему лень, потому что это сложнее чем кажется. Поэтому здесь появится новый тег и записи. Я свой брат и имею право разбавить Изольдины мысли собой. Тем более я уже этим грешил.
суббота, 27 апреля 2013
02:05
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Герои моих рассказов люди сломанные. Не улыбчивые, отчасти сумасшедшие, жестокие, но все больше к себе. Не на прямую, исподволь. Литература и психоанализ не связаны - такого мнения я уже давным давно придерживаюсь. Потому, что сюжет - это четко придуманный план, безжалостного маньяка. А не сублимация. Впрочем, этот план рождается в голове писателя. В воспаленном, отравленном разуме. Разуме творца, убивающего своих же
Пролистывала память о здешней себе. Память, где я герой, а не творец. Если бы человек мог поменять свой характер резко и ощутимо, то это мой случай. Но говорят, что люди так не делают, что характер (или еще страшнее - социотип) в нем заложены и неизменны. Странные вещи говорят.
Во мне остался, разве что, шаг, по которому меня угадывают. Цокот копыт вне зависимости от обуви.
Люди из прошлого проходят мимо, не узнавая меня. Фирменной улыбки больше нет, даже сводит лицо, когда пытаюсь улыбнуться... Впрочем, теперь делаю это рефлекторно, как собака Павлова. Этикет.
И стихов больше не пишу. Это похоже на Ваню Бездомного, когда он вышел из лечебницы. Очень похоже. Когда-то, очень давно, я хотела стать Мастером. По сути желание почти сбылось. Мне повезло больше, чем Мастеру. Хотя бы от того, что меня не любит Маргарита.
Герои моих рассказов люди сломанные. Да и я вместе с ними. Стоит уже это признать. Потому, что прежней и прежнего меня не осталось. Но это отличный исход. Мне давно стоило прийти к нынешнему состоянию.
Получился опять рефлектирующий пост не о чем. Между строк затерялись мысли и не решились явить себя. Здесь не было сказано ничего. Но он о том, что раньше я теряла людей, которые меня уже любили, а теперь нет и того, что они любили тогда.
Будем знакомы, я.
Пролистывала память о здешней себе. Память, где я герой, а не творец. Если бы человек мог поменять свой характер резко и ощутимо, то это мой случай. Но говорят, что люди так не делают, что характер (или еще страшнее - социотип) в нем заложены и неизменны. Странные вещи говорят.
Во мне остался, разве что, шаг, по которому меня угадывают. Цокот копыт вне зависимости от обуви.
Люди из прошлого проходят мимо, не узнавая меня. Фирменной улыбки больше нет, даже сводит лицо, когда пытаюсь улыбнуться... Впрочем, теперь делаю это рефлекторно, как собака Павлова. Этикет.
И стихов больше не пишу. Это похоже на Ваню Бездомного, когда он вышел из лечебницы. Очень похоже. Когда-то, очень давно, я хотела стать Мастером. По сути желание почти сбылось. Мне повезло больше, чем Мастеру. Хотя бы от того, что меня не любит Маргарита.
Герои моих рассказов люди сломанные. Да и я вместе с ними. Стоит уже это признать. Потому, что прежней и прежнего меня не осталось. Но это отличный исход. Мне давно стоило прийти к нынешнему состоянию.
Получился опять рефлектирующий пост не о чем. Между строк затерялись мысли и не решились явить себя. Здесь не было сказано ничего. Но он о том, что раньше я теряла людей, которые меня уже любили, а теперь нет и того, что они любили тогда.
Будем знакомы, я.
вторник, 23 апреля 2013
Чертовски трудно заполнять анкету на загран. Но быть привязанной к этой стране я больше не в состоянии! Хочу билет на самолет. Хочу сидеть у окна и смотреть на бескрайнюю белизну облаков с непривычного ракурса. Они похожи на снежную пустыню. В детстве мне всегда хотелось потрогать их рукой. А теперь я мечтаю просто снова их увидеть. Поэтому нужно вспомнить где же я училась последние 10 лет. Смешно то, что я не помню адреса, номера, названия. А это даже здесь, а не там... Память, о моя коварная избирательная память.
понедельник, 22 апреля 2013
Часа два мы отмокали в твоей ванной. Пусть в квартире у тебя пусто, зато ванная большая. Пожалуй, это плюс. Спать уже не хотелось, но усталость проникли в каждую клеточку тела. Ты заваривал кофе, а я сидела за столом на твоей кухне. Эта кухня отличалась от всей квартиры. Нарочито европейская, современная, с гладкими металлическими поверхностями. Прозрачная столешница без единой царапинки. Кажется, что этот стол с двумя барнымы стульями появился здесь специально к моему приезду, а до этого кухня не использовалась. Кто знает, может так и было.
- Давай я приготовлю завтрак.
- Зачем? Я могу справиться сам. - Рюичи тут же ответил, не дав мне встать из-за стола.
- Ну, я же женщина. - усмехнувшись пытаюсь на стоять на своем. - Мне не трудно.
- Ты моя женщина. И не должна готовить.
- Всмысле?
- Ты не кухарка. Считай это моим правилом. - безкомпромисно отвечаешь. И уже быстро и ловко что-то готовишь. Значит кухня все же использовалась.
- Как знаешь. - я чувствую себя неловко. Не знаю чем себя занять и смотрю на свои колени сквозь стол.
В этом доме до сих пор нет моей одежды. Вместо халата я надела кимоно Рюичи. Он же, так непривычно, смотрелся в домашних штанах и футболке. А еще в этом доме нет фена. Это странно, ведь у Рю длинные волосы. Поэтому с моих мокрых прядей на стол падали капельки воды, искажая рисунок моих голых коленок.
- А что было бы, если в ты умер?
- Мое тело бы вернулось в Японию.
- Само?
- Да. Так будет, если его покинет жизнь. - ты не отворачиваешься от плиты и жаришь что-то похоее на омлет. Во всяком случае по запаху это больше всего напоминает омлет.
- Вот как. А мое тело бы осталось на месте. Зачем мне оно, если я умру? Хотя, ты бы мог над ним надругаться.
Хмыкаешь и заворачиваешь омлет рулетом.
- Зато вся информация, которую можно было бы использовать, самоуничтожилась бы.
- Это правильно. - киваешь и ставишь тарелки на стол.
- Рю, а что было бы с машиной?
- С чем?
- Ну, с твоей машиной.
- Об этом я как-то не подумал.
- Ты не собирался умирать. - усмехаюсь.
- Ешь. Нам еще ехать в посольство.
- Не передумал? - с набитым ртом переспрашиваю.
- Нет.
- Хорошо. Но мне нечего надеть.
Кофе возвращает к жизни. Интересно, а ты очень обидишься, если от чашки на столе останутся разводы? Подозреваю, ты просто купишь новый стол. Щелкаю пальцами и на столе постепенно матерелизуется пробирка и мелкими цветными капсулами. Это мои воспоминания, которые тебе не стоило знать. Пора вернуть их на место. Гораздо проще это сделать, придав им условную материальную форму. Высыпаю шарики на ладонь и глотаю, запивая водой. Не все. Часть убираю обратно в пробирку и она раствояется в моих руках.
- Не хочешь вспоминать все? - Рюичи внимательно следил за моими действиями.
- Да. - у воспоминаний почти нет запаха. Их вкус еще ощутим. Легкий, еле ощутимый, только для меня узнаваемый в своем концентрате.
- Это может быть вредным - не помнить.
- Помнить - вреднее. К тому же, если они мне понадобятся - вспомню. Но не сейчас. - Я не хочу помнить, то, что мне не нужно. Иначе было бы слишком трудно жить. Забывать. И начинать с чистого листа. Это вошло в привычку.
- Меня ты тоже забудешь, если понадобится? - меня напрягает твоя сосредоточенность.
- Если понадобится - да. - нет смысла врать.
Рюичи коротко кивает и достает шприц и жгут. Он тоже извлек часть памяти. Как оказалось это было не обязательно. Мы все равно ничего не запомнили.
- Давай помогу. - перетягиваю вену Рюичи. Он вкалывает в себя все воспоминания.
Хочется еще кофе. Кофеварка уютно шумит и на полнят чашку ароматной жидкостью. В дверь звонят. Рю уходит, что бы открыть и возвращается с пакетами.
- Вот. - ставит пакеты передо мной.
- Что это? - удивленно смотрю на доставку.
- Одежда, косметика.
- Я могла бы все сама взять из дома. Или купить.
- Зачем? Я уже понял что ты носишь.
- Ну. Спасибо. Окей. - открываю пакеты, с надеждой найти фен. Его не оказалось.
Ты оделся в строгий костюм, а я в черное платье и серую шаль. С размерами ты угадал, впрочем это меня не удивляет. Курим. На фильтре остается след ярко красной помады. Обычно я крашусь светлее. Вот значит что тебе нравится? Мне тоже, смотря в зеркало решила я.
***
Все оказалось удивительно просто. Нас расписали через несколько дней в посольстве. Оставив две подписи мы вдруг стали мужем и женой.
- Хорошо, что у тебя нет фамилии. - заметила я, ставя автограф.
- Почему?
- Все же я МакГрегор, Рюичи-сан.
Переезжать к тебе после этого? Похоже предется. Муж и жена должны жить под одной крышей. Теперь в твоей квартире много вещей для меня. А моих по прежнему нет.
- Давай я приготовлю завтрак.
- Зачем? Я могу справиться сам. - Рюичи тут же ответил, не дав мне встать из-за стола.
- Ну, я же женщина. - усмехнувшись пытаюсь на стоять на своем. - Мне не трудно.
- Ты моя женщина. И не должна готовить.
- Всмысле?
- Ты не кухарка. Считай это моим правилом. - безкомпромисно отвечаешь. И уже быстро и ловко что-то готовишь. Значит кухня все же использовалась.
- Как знаешь. - я чувствую себя неловко. Не знаю чем себя занять и смотрю на свои колени сквозь стол.
В этом доме до сих пор нет моей одежды. Вместо халата я надела кимоно Рюичи. Он же, так непривычно, смотрелся в домашних штанах и футболке. А еще в этом доме нет фена. Это странно, ведь у Рю длинные волосы. Поэтому с моих мокрых прядей на стол падали капельки воды, искажая рисунок моих голых коленок.
- А что было бы, если в ты умер?
- Мое тело бы вернулось в Японию.
- Само?
- Да. Так будет, если его покинет жизнь. - ты не отворачиваешься от плиты и жаришь что-то похоее на омлет. Во всяком случае по запаху это больше всего напоминает омлет.
- Вот как. А мое тело бы осталось на месте. Зачем мне оно, если я умру? Хотя, ты бы мог над ним надругаться.
Хмыкаешь и заворачиваешь омлет рулетом.
- Зато вся информация, которую можно было бы использовать, самоуничтожилась бы.
- Это правильно. - киваешь и ставишь тарелки на стол.
- Рю, а что было бы с машиной?
- С чем?
- Ну, с твоей машиной.
- Об этом я как-то не подумал.
- Ты не собирался умирать. - усмехаюсь.
- Ешь. Нам еще ехать в посольство.
- Не передумал? - с набитым ртом переспрашиваю.
- Нет.
- Хорошо. Но мне нечего надеть.
Кофе возвращает к жизни. Интересно, а ты очень обидишься, если от чашки на столе останутся разводы? Подозреваю, ты просто купишь новый стол. Щелкаю пальцами и на столе постепенно матерелизуется пробирка и мелкими цветными капсулами. Это мои воспоминания, которые тебе не стоило знать. Пора вернуть их на место. Гораздо проще это сделать, придав им условную материальную форму. Высыпаю шарики на ладонь и глотаю, запивая водой. Не все. Часть убираю обратно в пробирку и она раствояется в моих руках.
- Не хочешь вспоминать все? - Рюичи внимательно следил за моими действиями.
- Да. - у воспоминаний почти нет запаха. Их вкус еще ощутим. Легкий, еле ощутимый, только для меня узнаваемый в своем концентрате.
- Это может быть вредным - не помнить.
- Помнить - вреднее. К тому же, если они мне понадобятся - вспомню. Но не сейчас. - Я не хочу помнить, то, что мне не нужно. Иначе было бы слишком трудно жить. Забывать. И начинать с чистого листа. Это вошло в привычку.
- Меня ты тоже забудешь, если понадобится? - меня напрягает твоя сосредоточенность.
- Если понадобится - да. - нет смысла врать.
Рюичи коротко кивает и достает шприц и жгут. Он тоже извлек часть памяти. Как оказалось это было не обязательно. Мы все равно ничего не запомнили.
- Давай помогу. - перетягиваю вену Рюичи. Он вкалывает в себя все воспоминания.
Хочется еще кофе. Кофеварка уютно шумит и на полнят чашку ароматной жидкостью. В дверь звонят. Рю уходит, что бы открыть и возвращается с пакетами.
- Вот. - ставит пакеты передо мной.
- Что это? - удивленно смотрю на доставку.
- Одежда, косметика.
- Я могла бы все сама взять из дома. Или купить.
- Зачем? Я уже понял что ты носишь.
- Ну. Спасибо. Окей. - открываю пакеты, с надеждой найти фен. Его не оказалось.
Ты оделся в строгий костюм, а я в черное платье и серую шаль. С размерами ты угадал, впрочем это меня не удивляет. Курим. На фильтре остается след ярко красной помады. Обычно я крашусь светлее. Вот значит что тебе нравится? Мне тоже, смотря в зеркало решила я.
***
Все оказалось удивительно просто. Нас расписали через несколько дней в посольстве. Оставив две подписи мы вдруг стали мужем и женой.
- Хорошо, что у тебя нет фамилии. - заметила я, ставя автограф.
- Почему?
- Все же я МакГрегор, Рюичи-сан.
Переезжать к тебе после этого? Похоже предется. Муж и жена должны жить под одной крышей. Теперь в твоей квартире много вещей для меня. А моих по прежнему нет.
пятница, 19 апреля 2013
Черт! Новый обрывок скинулся и не сохранился в черновиках! Фырк!
среда, 10 апреля 2013
Папа коварный поставщик вредных сладостей! Его "акция. Купил 3 упаковки по цене одной" меня убивает. Причем, он то к сладкому равнодушен. Хотя...
вторник, 09 апреля 2013
Вот ведь! Стоило дописать - мелькает следующий обрывок. А когда мне расшнуровывать свое резюме?! Я, почему-то хочу там работать.
- Давай повысим ставки. - почти не моргая смотрю в твои глаза и пытаюсь разрушить защиту.
- Сыграем вабанк. - не даешь проломить зашиту, но моя тоже еще не пострадала.
- Но это будет...
- Опасно.
- Более чем.
- Когда?
- Сверну свою квартиру. На случай худшего. А ты?
- Оставлю письмо.
- Завтра?
- Заехать за тобой?
- Лучше встретимся здесь.
Моргаю. Глаза начали слезиться. А тело еще дрожит от твоих безжалостных рук. Мне предстоит собраться с силами для завтрашней встречи. Не понимаю почему я предложила именно это. Но не хочу останавливаться. Меньше всего мы знаем друг о друге. Обе защиты прочны и не поддаются воздействию. Что ж. Значит повысим ставки.
Вздыхаю и встаю с кровати. Никак не моу привыкнуть к тому, что она такая низкая. Кажется, что лежишь на полу. Может еще и по этому я ночую у себя. Иду на кухню, ты за мной не следуешь. В моей чашке остался остывший кофе. Губы пересохли, нестерпимо хочется пить. Горькая прохладная жидкость не утоляет жажду, но смягчает рот. У нас так же. Такая же невыносимая жажда.
***
Почему-то я решила пойти пешком. Машина тоже осталась привязанной к квартире, которая позвякивает в моем кармане связкой ключей. Рюичи, так на него непохоже, сидит прямо на лестнице у входа в свой высокий стеклянный дом. На нем обычный черный свитер и джинсы. Удобная одежда, не будет отвлекать и сковывать. Я тоже в джинсах, но вместо свитера на мне футболка и легкое пальто.
- Готова? - спокойно спрашивает Рю.
- Вполне. А ты?
Коротко киваешь в ответ. Зажгли фонари. За город мы едем молча. Даже думаем тихо. Бережом силы?
Ночные призрачные горы. Сколько мы сюда ехали? Не больше трех часов. Легкий холодный воздух спутывает волосы и забирается под одежду. Твои волосы длиннее моих. Собрал их в подобие пучка. Свои я тоже завязываю резинкой, что бы не закрывали глаза.
- Здесь. - указываешь перед собой и садимся на землю напротив друг друга. Твоя машина осталась далеко позади и в темноте не видно даже ее очертание. Ночь уже опустилась росой в траву. Но это не важно. Упираемся в колени друг круга. Кончики пальцев соприкасаются.
- Ты осознаешь, что назад пути не будет? - задумчиво спрашиваю.
- Полностью. - уверенно киваешь в подтверждение своих слов. - После снятия защит выход один.
- И без фокусов. Вытаскиваем всю силу.
- Разумеется. Поэтому снимай Все защиты.
- Не сомневайся.
В такие игры лучше не играть без подготовки. Да это и не игры вовсе. Полное слияние, поглощение и обмен информацией. Это можно было бы сравнить с обменом визитными карточками. Можно было бы, не будь оно так опасно. Тело может не выдержать чужие силы и сломаться, упасть куклой. А если не снять все защиты они сыграют против тебя же. Сомкнутся капканом, от этого развязаться сознаниями уже не получится. Последует цепная реакция и кто-то точно не вернется. Впрочем, отступать поздно. За эти 4 месяца мы меньше всего узнали что-нибудь друг про друга. Пора это исправлять.
- Начнем? - выдыхаю и раскрываю свои защиты. Одну за одной разрываю их.
- Да. - Защита Рюичи столь прочная, что даже здесь в материи то и дело видна. Тонкими блестящими чешуйками она падает и растворяется у наших ног,
Раз. Вот и последний слой осыпался. Два. Зрачки рисуют коридоры. Проваливаются друг в друга. Твои глаза поглощают мой взгляд. А мои - твой. Три. Пропадают все ощущения. Нет холода, ветра, мокрой травы. Четыре. Остается только сердцебиение. Очень громкое. Постепенно этот стук сливается в один, общий. Чудовищно громкий стук. Пять. Отпускаю силы. Все. Ты как губка втягиваешь их в себя, а меня накрывает яркой обжигающей волной. Шесть. Энергия заполняет оболочку. Проскальзывает в нее змеей, оплетая позвоночник. Вернее его духовный двойник. Семь. Сердцебиения больше нет. Его заглушает другой стук. Кричащий шопот. Восемь. Вспышка разрывает небо. Или это только кажется. Девять. Десять...
Нас отбрасыват в разные стороны. Зрение возвращается. Очень медленно тело начинает снова чувствовать. Первое чувство - боль. Болит обсолютно все: кости, мышцы, кожа. Но эту боль можно выдержать, главное снова начать дышать. Первый вздох. Холодный воздух врывается в глотку и обжигает легкие. Захлебываюсь и жадно, громко втягиваю в себя его. Одна единственная мысль. Дышать! Сердце бешеным ритмом скачет в висках, бьет в ребра, отзывается в конечностях. Вены в лодыжках и запястьях лопнули и маленькие рваные ранки саднят.
- Ты как? - встревоженно спрашиваешь осипшим непохожим на свой голосом.
Я сажусь скрестив ноги, опираюсь руками о землю. Вид у тебя потрепанный: волосы распустились, растрепались, лицо осунулось с него течет пот, под глазами даже в темноте видны проступившие вены. Дышишь тяжело и прерывисто.
- Жива. - еле могу произнести.
Морщусь от боли в руках и ногах. Ты достаешь из сумки заранее приготовленные бинты и пытаешься перевезать мои раны дрожащими руками. У тебя кровь течет изо рта. Испуганно вглядываюсь. Треснули губы. Все хорошо. Это не страшно.
- Спасибо. - меня потряхивает. Оба еле сидим.
- Выпей. Это немного востановит силы. - достаешь флягу и протягиваешь.
Молча пьем. Мир вокруг становится реальнее с каждым глотком. Боль отступает. Что-то пошло не так. Мы впустили друг друга полностью в свою оболочку. Без остатка. Обменялись всем, что было. Но...
- Странное дело. - задумчиво вглядываешься в угасающую ночь. - я знаю теперь тебя всю. Знаю. Но не помню это знание.
- Ты тоже? - удивленно вздрагиваю. - и я. Ничего! Но знаю, что знаю..
- К чему бы это? - спрашиваешь пустоту.
Я молча подползаю поближе.
- Посмотри мне в глаза, Рю.
Мы уже начали востанавливать защиты. Они сами регенерируют себя. По привычке. Но я легко проскальзываю в твои глаза. Ты отвечаешь тем же.
- Не понимаю. - смаргиваю увиденное. Достаю сигареты. Курим. Сигареты крепче обычного и горчат.
Из-за гор появляются тонкие розоватые лучи. Воздух растворяется в наступающем утре. Мы провели здесь всю ночь? Странно. Казалось, что прошло совсем мало времени. Руки все еще дрожат. сигарета пытается выпасть, пепел стряхивается на джинсы, ломается кусками и рассыпается, оставляя серые следы.
- Знаешь... На такой женщине я мог бы жениться. Согласна? - тушишь сигарету о землю.
- Хорошо. - спокойно соглашаюсь.
- Заедем завтра в посольство. - помогаешь мне встать. Кажется, мое тело пострадало сильнее.
- Сыграем вабанк. - не даешь проломить зашиту, но моя тоже еще не пострадала.
- Но это будет...
- Опасно.
- Более чем.
- Когда?
- Сверну свою квартиру. На случай худшего. А ты?
- Оставлю письмо.
- Завтра?
- Заехать за тобой?
- Лучше встретимся здесь.
Моргаю. Глаза начали слезиться. А тело еще дрожит от твоих безжалостных рук. Мне предстоит собраться с силами для завтрашней встречи. Не понимаю почему я предложила именно это. Но не хочу останавливаться. Меньше всего мы знаем друг о друге. Обе защиты прочны и не поддаются воздействию. Что ж. Значит повысим ставки.
Вздыхаю и встаю с кровати. Никак не моу привыкнуть к тому, что она такая низкая. Кажется, что лежишь на полу. Может еще и по этому я ночую у себя. Иду на кухню, ты за мной не следуешь. В моей чашке остался остывший кофе. Губы пересохли, нестерпимо хочется пить. Горькая прохладная жидкость не утоляет жажду, но смягчает рот. У нас так же. Такая же невыносимая жажда.
***
Почему-то я решила пойти пешком. Машина тоже осталась привязанной к квартире, которая позвякивает в моем кармане связкой ключей. Рюичи, так на него непохоже, сидит прямо на лестнице у входа в свой высокий стеклянный дом. На нем обычный черный свитер и джинсы. Удобная одежда, не будет отвлекать и сковывать. Я тоже в джинсах, но вместо свитера на мне футболка и легкое пальто.
- Готова? - спокойно спрашивает Рю.
- Вполне. А ты?
Коротко киваешь в ответ. Зажгли фонари. За город мы едем молча. Даже думаем тихо. Бережом силы?
Ночные призрачные горы. Сколько мы сюда ехали? Не больше трех часов. Легкий холодный воздух спутывает волосы и забирается под одежду. Твои волосы длиннее моих. Собрал их в подобие пучка. Свои я тоже завязываю резинкой, что бы не закрывали глаза.
- Здесь. - указываешь перед собой и садимся на землю напротив друг друга. Твоя машина осталась далеко позади и в темноте не видно даже ее очертание. Ночь уже опустилась росой в траву. Но это не важно. Упираемся в колени друг круга. Кончики пальцев соприкасаются.
- Ты осознаешь, что назад пути не будет? - задумчиво спрашиваю.
- Полностью. - уверенно киваешь в подтверждение своих слов. - После снятия защит выход один.
- И без фокусов. Вытаскиваем всю силу.
- Разумеется. Поэтому снимай Все защиты.
- Не сомневайся.
В такие игры лучше не играть без подготовки. Да это и не игры вовсе. Полное слияние, поглощение и обмен информацией. Это можно было бы сравнить с обменом визитными карточками. Можно было бы, не будь оно так опасно. Тело может не выдержать чужие силы и сломаться, упасть куклой. А если не снять все защиты они сыграют против тебя же. Сомкнутся капканом, от этого развязаться сознаниями уже не получится. Последует цепная реакция и кто-то точно не вернется. Впрочем, отступать поздно. За эти 4 месяца мы меньше всего узнали что-нибудь друг про друга. Пора это исправлять.
- Начнем? - выдыхаю и раскрываю свои защиты. Одну за одной разрываю их.
- Да. - Защита Рюичи столь прочная, что даже здесь в материи то и дело видна. Тонкими блестящими чешуйками она падает и растворяется у наших ног,
Раз. Вот и последний слой осыпался. Два. Зрачки рисуют коридоры. Проваливаются друг в друга. Твои глаза поглощают мой взгляд. А мои - твой. Три. Пропадают все ощущения. Нет холода, ветра, мокрой травы. Четыре. Остается только сердцебиение. Очень громкое. Постепенно этот стук сливается в один, общий. Чудовищно громкий стук. Пять. Отпускаю силы. Все. Ты как губка втягиваешь их в себя, а меня накрывает яркой обжигающей волной. Шесть. Энергия заполняет оболочку. Проскальзывает в нее змеей, оплетая позвоночник. Вернее его духовный двойник. Семь. Сердцебиения больше нет. Его заглушает другой стук. Кричащий шопот. Восемь. Вспышка разрывает небо. Или это только кажется. Девять. Десять...
Нас отбрасыват в разные стороны. Зрение возвращается. Очень медленно тело начинает снова чувствовать. Первое чувство - боль. Болит обсолютно все: кости, мышцы, кожа. Но эту боль можно выдержать, главное снова начать дышать. Первый вздох. Холодный воздух врывается в глотку и обжигает легкие. Захлебываюсь и жадно, громко втягиваю в себя его. Одна единственная мысль. Дышать! Сердце бешеным ритмом скачет в висках, бьет в ребра, отзывается в конечностях. Вены в лодыжках и запястьях лопнули и маленькие рваные ранки саднят.
- Ты как? - встревоженно спрашиваешь осипшим непохожим на свой голосом.
Я сажусь скрестив ноги, опираюсь руками о землю. Вид у тебя потрепанный: волосы распустились, растрепались, лицо осунулось с него течет пот, под глазами даже в темноте видны проступившие вены. Дышишь тяжело и прерывисто.
- Жива. - еле могу произнести.
Морщусь от боли в руках и ногах. Ты достаешь из сумки заранее приготовленные бинты и пытаешься перевезать мои раны дрожащими руками. У тебя кровь течет изо рта. Испуганно вглядываюсь. Треснули губы. Все хорошо. Это не страшно.
- Спасибо. - меня потряхивает. Оба еле сидим.
- Выпей. Это немного востановит силы. - достаешь флягу и протягиваешь.
Молча пьем. Мир вокруг становится реальнее с каждым глотком. Боль отступает. Что-то пошло не так. Мы впустили друг друга полностью в свою оболочку. Без остатка. Обменялись всем, что было. Но...
- Странное дело. - задумчиво вглядываешься в угасающую ночь. - я знаю теперь тебя всю. Знаю. Но не помню это знание.
- Ты тоже? - удивленно вздрагиваю. - и я. Ничего! Но знаю, что знаю..
- К чему бы это? - спрашиваешь пустоту.
Я молча подползаю поближе.
- Посмотри мне в глаза, Рю.
Мы уже начали востанавливать защиты. Они сами регенерируют себя. По привычке. Но я легко проскальзываю в твои глаза. Ты отвечаешь тем же.
- Не понимаю. - смаргиваю увиденное. Достаю сигареты. Курим. Сигареты крепче обычного и горчат.
Из-за гор появляются тонкие розоватые лучи. Воздух растворяется в наступающем утре. Мы провели здесь всю ночь? Странно. Казалось, что прошло совсем мало времени. Руки все еще дрожат. сигарета пытается выпасть, пепел стряхивается на джинсы, ломается кусками и рассыпается, оставляя серые следы.
- Знаешь... На такой женщине я мог бы жениться. Согласна? - тушишь сигарету о землю.
- Хорошо. - спокойно соглашаюсь.
- Заедем завтра в посольство. - помогаешь мне встать. Кажется, мое тело пострадало сильнее.
А вот следующее воспоминание довольно трудно зафиксировать. Попробую.
Телефонный звонок.
- Почему ты не появляешься на работе? - ни тебе здравствуй, ни как дела.
- А есть что-то интересное?
- Ты мне не ответила, девченка! - злишься. Ну и злись.
- Я работаю. А зачем ты звонишь? Мог бы постучаться в мое сознание. - делаю вид, что ничего не произошло.
- Разве не ты его заблокировала? - какой-то напряженный выходит разговор. - И над чем же ты работаешь?
- Оттачиваю мастерство. И, как ты уже заметил, удачно. Появилось что-то стоящее?
- Как можно быть такой упертой? - вздыхает. - Ты забыла с кем разговариваешь.
- Не забыла. Со свои отцом. Правильно? А раз нет ничего интересного - я пойду.
- К делам можешь не возвращаться.
- Это я уже поняла. До свиданья.
Отец вздыхает и вешает трубку. Сеанс моей медитации безвозвратно нарушен. Что ж, так даже лучше. Я задержалась. Подхожу к окнам и зашториваю их. Одно за другим. Для начала нужно украсть свет. В квартире повисает тонкая серо-сизая тишина. А теперь нужно задержать время. Останавливаю часы. Все, что есть в квартире. Теперь разрушим тьму, и за одно оставим стража. Поджигаю фитиль масляной лампы и ставлю ее в камин.
"Послушай меня. Сейчас здесь остаешься только ты. Тебе не привыкать, но помни: если мою печать кто-то попытается разрушить - съешь мои следы." Огонек покорно колышется. Кладу на него медную монетку и он исчезает. Растворяет в себе комнату, стены, потолок. Стирается мебель, узор на обоях, тени сливаются в один цвет без цвета. Остается только сливовая дверь. Вставляю ключ в замочную скважину и она удивленно поскрипывает. Три оборота по часовой. Ухожу, по привычке проверяя почтовый ящик. Разумеется в нем нет писем. А теперь, если их туда и опустят они отправятся совсем по другому адресу. Жаль, я так привыкла к этой квартире. Кладу ключи в карман. Они еще понадобятся, если мне захочется сюда вернуться. Или вернуть свою квартиру куда-нибудь еще. Вот только, сливовой двери там больше не будет.
- Почему ты не появляешься на работе? - ни тебе здравствуй, ни как дела.
- А есть что-то интересное?
- Ты мне не ответила, девченка! - злишься. Ну и злись.
- Я работаю. А зачем ты звонишь? Мог бы постучаться в мое сознание. - делаю вид, что ничего не произошло.
- Разве не ты его заблокировала? - какой-то напряженный выходит разговор. - И над чем же ты работаешь?
- Оттачиваю мастерство. И, как ты уже заметил, удачно. Появилось что-то стоящее?
- Как можно быть такой упертой? - вздыхает. - Ты забыла с кем разговариваешь.
- Не забыла. Со свои отцом. Правильно? А раз нет ничего интересного - я пойду.
- К делам можешь не возвращаться.
- Это я уже поняла. До свиданья.
Отец вздыхает и вешает трубку. Сеанс моей медитации безвозвратно нарушен. Что ж, так даже лучше. Я задержалась. Подхожу к окнам и зашториваю их. Одно за другим. Для начала нужно украсть свет. В квартире повисает тонкая серо-сизая тишина. А теперь нужно задержать время. Останавливаю часы. Все, что есть в квартире. Теперь разрушим тьму, и за одно оставим стража. Поджигаю фитиль масляной лампы и ставлю ее в камин.
"Послушай меня. Сейчас здесь остаешься только ты. Тебе не привыкать, но помни: если мою печать кто-то попытается разрушить - съешь мои следы." Огонек покорно колышется. Кладу на него медную монетку и он исчезает. Растворяет в себе комнату, стены, потолок. Стирается мебель, узор на обоях, тени сливаются в один цвет без цвета. Остается только сливовая дверь. Вставляю ключ в замочную скважину и она удивленно поскрипывает. Три оборота по часовой. Ухожу, по привычке проверяя почтовый ящик. Разумеется в нем нет писем. А теперь, если их туда и опустят они отправятся совсем по другому адресу. Жаль, я так привыкла к этой квартире. Кладу ключи в карман. Они еще понадобятся, если мне захочется сюда вернуться. Или вернуть свою квартиру куда-нибудь еще. Вот только, сливовой двери там больше не будет.
воскресенье, 07 апреля 2013
Что-то меня растащило на литературные воспоминания.
В английских кабинетах всегда пахнет пылью и старыми чернилами. Даже если провести генеральную уборку этот запах не вывести. Он впитался в стены, пол, оконную раму. А еще в английских кабинетах пахнет книгами. Шекспиром, Уайльдом, Вальтером Скоттом. Последним пахло особенно сильно. Впрочем, это был не книжный запах. Так пах виски.
- Ты стала беспечна. Оставляешь следы.
- За мной установили слежку?
В таких кабинетах всегда есть массивный стол. Такой тяжелый, что кажется - проще разрушить дом, чем его вынести. А у стола стоят кресла, обитые шелком. Странная деловая роскошь, присущая английским кабинетам.
- После того как ты самовольно продолжила добывать информацию.
- Это было не трудно. Тем более она пригодилась. Разве нет?
- Забываешься.
- Если бы ты давал мне больше работы! Мне совершенно нечего делать.
- Я даю работу по твоим силам.
- Но я могу больше!
Мне протягивают стакан виски.
- Ты же меня ругаешь. Разве нет? - с удивлением смотрю на стакан. - Разве это не деловой разговор?
- Деловой. Но ты дома, Изольда.
- Я помню, папа. И это напрягает меня еще больше. Ты же позвал меня не для того, что бы вместе выпить?
- Ты заставляешь меня беспокоиться. От тебя остается след в пространстве.
- Потому что ты очень хочешь его увидеть. - отвечаю холодно.
Два месяца я веду игру. Я и Рюичи. Кто быстрее взломает магические печати друг друга. Кто точнее добудет информацию. Кто составит шифр сложнее. Не думала, что это привлечет внимание. Но что уж поделаешь.
- Это помешает твоей работе.
- Была бы работа. - залпом осушаю стакан.
- Сейчас у тебя не останется на нее сил. Твой новый друг работает аккуратнее.
Зря ты это сказал. Наливаю себе еще виски и молча пью.
- Изольда, когда ты пришла ко мне за работой, ты вела себя иначе. Разве не ты говорила, что отдашься делу полностью?
- А еще я говорила, что буду работать пока мне интересно.
- Уже надоело? - сколько презрения в голосе.
- Нет. Раз я еще не ушла.
- Думаешь так просто уйти?
- Устранишь меня? А кто будет взламывать головы? Ты знаешь, что я профессионал. Замену будет трудно найти.
- Уже. Ты не так хороша, как думаешь. Для тебя закрыт доступ. Временно.
- Временно? - я бы сейчас кинула в тебя стаканом. Забыла бы, что ты мое начальство. И отец.
- Пока не наиграешься. И не восстановить силы.
Вот значит как? Ты ставишь мне условие?
- Неужели ты не понимаешь с кем имеешь дело? - неожиданно заботливо спрашивает отец. - Я же предупреждал тебя. Что бы ты была аккуратнее.
- Я аккуратна.
- Для игр с ним не достаточно. Ты знаешь кто он? Он не просто посол.
- Уже навела справки.
Рюичи действительно не просто посол. Он из императорской семьи. Дальний родственник. Впрочем, это не важно. Важнее то, что в его голову я не могу проникнуть. Не могу разрушить преграду за его угольными зрачками. Это заставляет меня играть не жалея сил. Слишком интересен результат. Слишком. Просто так отказаться от этого вызова я не смогу. Это задетое самолюбие, уязвленная гордость.
- Он сильнее тебя. Это заставляет меня беспокоиться.
- Да хватит уже это повторять! Я каждый день тренируюсь. И расту. Знаешь, если действительно установил за мной слежку.
- Знаю. Но меня тревожит, что ты слишком увлеклась... Если бы я не знал тебя, решил бы что ты влюбилась. Или хочешь его уничтожить.
- Я не знаю, что это, папа. Но я не собираюсь привязываться.
Мы договорились не привязываться. Поставили условия. Это просто игра. Всего лишь секс. Маленькая война. Не более. Когда пропадет интерес - все закончится. Все.
- Определись. И перестань проигрывать.
- О чем ты? - удивленно смотрю на него.
- Если это игра - не проигрывай. Ты - МакГрегор. Я перевожу тебя в другой отдел. Займешься Японией.
- То есть я не уволена?
- И пополни свою энергию. - не услышав вопроса продолжил отец.
- Хорошо. Есть еще указания? - я невольно усмехнулась и получила удар холодным взглядом. Как же наши глаза похожи. Иногда меня пугает, что мой взгляд может быть таким же. Таким... Бездушным, что ли?
- Я не против твоей связи с Рюичи. Она даже на руку. Это достойный выбор. Но если ты ошибешься. - вздыхает задумавшись. - я от тебя откажусь.
- Опять?
Мне почему-то ужасно смешно. Что бы не засмеяться пью. В старых английских кабинетах пхнет пылью, книгами, виски. Но не смехом. Он не уместен и невозможен. Особенно в доме моего детства.
- Я не хочу больше работать под твоим начальством. Это всегда плохо заканчивалось. Переведи меня в другой отдел. - на одном дыхании произношу.
- Сейчас это мало возможно. - спокойно отвечаешь ты.
- А ты попробуй.
- Начнешь с чистого листа? Не надоело?
- Ни сколько. Я задержалась. Мне пора.
Я не останусь ночевать здесь. Дома - страшно сказать. Не смотря на то, что мы коллеги ничего не изменилось. Некоторые вещи нельзя прощать. И в такие дома детства возвращаться не стоит.
Взламывать чужое сознание. Считывать нужную информацию из пространства. Добывать секретные данные. Заменять их на другие, более выгодные, не оставляя улик. Это была интересная работа. Такая, что мне бы хотелось задержаться. Но видно и это не моя судьба. Впрочем, не жаль.
- Ты стала беспечна. Оставляешь следы.
- За мной установили слежку?
В таких кабинетах всегда есть массивный стол. Такой тяжелый, что кажется - проще разрушить дом, чем его вынести. А у стола стоят кресла, обитые шелком. Странная деловая роскошь, присущая английским кабинетам.
- После того как ты самовольно продолжила добывать информацию.
- Это было не трудно. Тем более она пригодилась. Разве нет?
- Забываешься.
- Если бы ты давал мне больше работы! Мне совершенно нечего делать.
- Я даю работу по твоим силам.
- Но я могу больше!
Мне протягивают стакан виски.
- Ты же меня ругаешь. Разве нет? - с удивлением смотрю на стакан. - Разве это не деловой разговор?
- Деловой. Но ты дома, Изольда.
- Я помню, папа. И это напрягает меня еще больше. Ты же позвал меня не для того, что бы вместе выпить?
- Ты заставляешь меня беспокоиться. От тебя остается след в пространстве.
- Потому что ты очень хочешь его увидеть. - отвечаю холодно.
Два месяца я веду игру. Я и Рюичи. Кто быстрее взломает магические печати друг друга. Кто точнее добудет информацию. Кто составит шифр сложнее. Не думала, что это привлечет внимание. Но что уж поделаешь.
- Это помешает твоей работе.
- Была бы работа. - залпом осушаю стакан.
- Сейчас у тебя не останется на нее сил. Твой новый друг работает аккуратнее.
Зря ты это сказал. Наливаю себе еще виски и молча пью.
- Изольда, когда ты пришла ко мне за работой, ты вела себя иначе. Разве не ты говорила, что отдашься делу полностью?
- А еще я говорила, что буду работать пока мне интересно.
- Уже надоело? - сколько презрения в голосе.
- Нет. Раз я еще не ушла.
- Думаешь так просто уйти?
- Устранишь меня? А кто будет взламывать головы? Ты знаешь, что я профессионал. Замену будет трудно найти.
- Уже. Ты не так хороша, как думаешь. Для тебя закрыт доступ. Временно.
- Временно? - я бы сейчас кинула в тебя стаканом. Забыла бы, что ты мое начальство. И отец.
- Пока не наиграешься. И не восстановить силы.
Вот значит как? Ты ставишь мне условие?
- Неужели ты не понимаешь с кем имеешь дело? - неожиданно заботливо спрашивает отец. - Я же предупреждал тебя. Что бы ты была аккуратнее.
- Я аккуратна.
- Для игр с ним не достаточно. Ты знаешь кто он? Он не просто посол.
- Уже навела справки.
Рюичи действительно не просто посол. Он из императорской семьи. Дальний родственник. Впрочем, это не важно. Важнее то, что в его голову я не могу проникнуть. Не могу разрушить преграду за его угольными зрачками. Это заставляет меня играть не жалея сил. Слишком интересен результат. Слишком. Просто так отказаться от этого вызова я не смогу. Это задетое самолюбие, уязвленная гордость.
- Он сильнее тебя. Это заставляет меня беспокоиться.
- Да хватит уже это повторять! Я каждый день тренируюсь. И расту. Знаешь, если действительно установил за мной слежку.
- Знаю. Но меня тревожит, что ты слишком увлеклась... Если бы я не знал тебя, решил бы что ты влюбилась. Или хочешь его уничтожить.
- Я не знаю, что это, папа. Но я не собираюсь привязываться.
Мы договорились не привязываться. Поставили условия. Это просто игра. Всего лишь секс. Маленькая война. Не более. Когда пропадет интерес - все закончится. Все.
- Определись. И перестань проигрывать.
- О чем ты? - удивленно смотрю на него.
- Если это игра - не проигрывай. Ты - МакГрегор. Я перевожу тебя в другой отдел. Займешься Японией.
- То есть я не уволена?
- И пополни свою энергию. - не услышав вопроса продолжил отец.
- Хорошо. Есть еще указания? - я невольно усмехнулась и получила удар холодным взглядом. Как же наши глаза похожи. Иногда меня пугает, что мой взгляд может быть таким же. Таким... Бездушным, что ли?
- Я не против твоей связи с Рюичи. Она даже на руку. Это достойный выбор. Но если ты ошибешься. - вздыхает задумавшись. - я от тебя откажусь.
- Опять?
Мне почему-то ужасно смешно. Что бы не засмеяться пью. В старых английских кабинетах пхнет пылью, книгами, виски. Но не смехом. Он не уместен и невозможен. Особенно в доме моего детства.
- Я не хочу больше работать под твоим начальством. Это всегда плохо заканчивалось. Переведи меня в другой отдел. - на одном дыхании произношу.
- Сейчас это мало возможно. - спокойно отвечаешь ты.
- А ты попробуй.
- Начнешь с чистого листа? Не надоело?
- Ни сколько. Я задержалась. Мне пора.
Я не останусь ночевать здесь. Дома - страшно сказать. Не смотря на то, что мы коллеги ничего не изменилось. Некоторые вещи нельзя прощать. И в такие дома детства возвращаться не стоит.
Взламывать чужое сознание. Считывать нужную информацию из пространства. Добывать секретные данные. Заменять их на другие, более выгодные, не оставляя улик. Это была интересная работа. Такая, что мне бы хотелось задержаться. Но видно и это не моя судьба. Впрочем, не жаль.